— Здравствуйте, могу ли я купить пятьсот листов бумаги для пишущей машинки?
— К сожалению, бумагу для пишущей машинки мы продаем только по заявкам.
— Вот я и делаю заявку. Я писатель, и бумага мне нужна для сочинения повести.
— В последнее время появилось так много плохих повестей, что нам пришлось установить ограничение. Теперь мы продаем бумагу только после утверждения повести.
— Но это весьма затруднительно...
— Отнюдь нет. Произведения утверждаются на месте мною. Вы мне расскажите содержание повести, которую вы собираетесь написать, а я вам либо продам бумагу, либо не продам.
— Это невероятно! Я должен рассказать вам свою повесть?
— Никто вас к этому не принуждает. Для меня это не развлечение, а работа. Вот сейчас должен прийти Казимир Брандыс, он будет рассказывать мне содержание своей новой трилогии.

В которым указаны месяцы и дни, названы лица и особо отмечены значительные происшествия и события будущего года в том порядке, в канон они произойдут. Написано с целью в дальнейшем спасти английский народ от обмана и лжи невежественным составителей календарей. Сочинение Исаака Бикерстаффа, эсквайра
Размышляя над тем, как грубо злоупотребляют астрологией в нашем королевстве, и тщательно рассмотрев этот вопрос, я пришел к заключению, что вина ни в коем случае не ложится на самое искусство астрологии, а на тех отвратительных обманщиков, которые выдают себя за его представителей. Я знаю, что некоторые ученые заявляют, что все это — сплошное надувательство; что нелепо и смешно воображать, что звезды могут оказывать хотя бы малейшее влияние на поступки, мысли или склонности людей, и вся-кому, кто астрологией не занимался, позволительно так Думать при виде жалкого способа, каким используется это благородное искусство подлыми и безграмотными торга- шами, которые становятся посредниками между нами и звездами, чтобы ежегодно поставлять нам целый ворох чеиухи, .вранья глупости и дерзости, и все это они предлагают миру в качестве откровения, полученного непосредственно от планет, тогда как их источник — всего лишь высота их собственных мозгов.

Женщина в аптеке покупает презервативы:
- Вам какие: английские - длинные и тонкие, или японские - коротенькие и толстые?
- Английские, но по-японистее!


Возбужденный мужчина вбегает в аптеку.
- Моя жена хочет отравиться крысиным ядом!
- Сожалею, - отвечает аптекарь, - но у нас нет от него противоядия.
- Да причем здесь противоядие?! Мне нужен крысиный яд!
- Какие противозачаточные пилюли вы могли бы мне порекомендовать? - спрашивает девушка у аптекаря.
- Вот эти. Моя жена их регулярно принимает.
- А я могу встретиться с вашей женой, чтобы задать ей кое-какие вопросы?
- Конечно, но только не надолго. С нашими пятнадцатью детьми у нее не так много времени на болтовню.

В полдень в один из ресторанов заходит мосье, садится за стол и просит подать ему меню:
- Гарсон, сколько стоит вот этот соус?
- Ничего не стоит, мосье, мы его подаем бесплатно к блюдам.
- А хлеб?
- Тоже ничего, мосье! - удивленно отвечает гарсон.
- Прекрасно, тогда подайте мне хлеба и соуса, - заказывает мосье.

Находясь в лондонском ресторане, немецкий турист забыл как по-английски называются яйца.
- Официант, - после долгих потуг спросил он, - кто это ходит вон там по двору?
- Петух, сэр!
- А как называется жена петуха?
- Курица, сэр.
- Ага, а как называются дети петуха и курицы?
- Цыплята, сэр!
- А как называется то, из чего выходят цыплята?
- Яйца, сэр!
- Фу-ты... Принесите мне парочку!

Я решил зайти в ресторан первой категории, чтобы поужинать. На мне была замшевая куртка и спортивная рубашка без галстука.
— В этой одежде вы не войдете,— сказал швейцар.
— Почему? — спросил я.
— Одеты вы несоответственно,— объяснил швейцар.— У нас обязательны темный костюм, белая сорочка и галстук. Наш ресторан — предприятие первой категории, у нас бывают иностранцы, мы должны заботиться о представительстве.
Направившись к пивному киоску, я подумал, что в принципе товарищи из ресторана правы. У них бывают иностранцы, поэтому забота о внешнем виде обязательна. Это точно.
Однако ведь и на улицах тоже бывают иностранцы. А среди пешеходов, к сожалению, еще встречаются некоторые, одетые не по моде или имеющие в своем гардеробе отдельные детали, не соответствующие всему остальному. Я сам неоднократно видел, как цвет кашне расходится с цветом шляпы, или брюки сидят бог знает как, или сумки у женщин из плетеной соломы, что уж совсем недопустимо.

Один знающий товарищ как-то заметил, что пессимист — это хорошо информированный оптимист. Действительно, последние крохи обувного оптимизма таяли, как мартовские сосульки, по мере знакомства с печальной судьбой городского кожевенно-обувного комбината.
Хмурая печать неблагополучия лежала не только на лицах директора и главного инженера этого предприятия, лиловый ее оттиск, казалось, тяжело припечатывал весь четырехтысячный коллектив вместе со всеми его основными и оборотными средствами.
Толстые папки с «оправдательными» бумагами, предоставленные в мое распоряжение, запросто могли составить многотомное собрание сочинений объективных причин неблагополучия. Рассказ про обвалившееся здание кожевенного корпуса сменялся бы в нем повестью о коварстве поставщиков, бесконечный роман о жутких буднях материально-технического снабжения был бы окружен венком сонетов в письмах и телеграммах вышестоящим организациям с общим заголовком «Всем, всем, всем, копия на базар».