Мы в тайны мирозданья Сумели заглянуть:
Ракеты по заданью Уходят в дальний путь. Космические дали Уже покорены,
Луну и ту засняли С обратной стороны.
Но в облаках сатире Витать пока нельзя —
Ей и в подлунном мире Хватает дел, друзья.
Мы многие явленья И на Земле должны Подвергнуть рассмотренью С обратной стороны.
В одном из совнархозов Большой размах работ,
По темпам перевозок
Он вырвался вперед. Расчески посылает В один конец страны, Гребенки получает С обратной стороны.
Истратил я зарплату На новый пылесос — Шумит, как экскаватор, Свистит, как паровоз.
Вся пыль в него влетает С ковров и со стены И тут же вылетает С обратной стороны.
В артели «Грампластинка» Наметился прогресс! Записана новинка — Соната ля-диез.

Да нет, уважаемый читатель, душа, конечно, болит. Во всяком случае, у тех, в чьи руки эта самая кувалда вложена.
Вот что говорит один из тех, кто с кувалдой: «Ну да, приходят к нам сюда из Днепропетровска трактора. Мы их разбираем. Двигатель, трансмиссия и рулевое управление в сборочные цеха идут, а остальное здесь складываем. Вы не подумайте, у нас ничего не пропадает. Приезжают из колхозов и на запчасти забирают. Бригада у нас 15 человек, в две смены работаем. Называемся — слесари механосборочных работ. Только уж какие тут сборочные... Вроде бы и зарабатываем неплохо, а как подумаешь, что вот такие же, как мы, работяги на другом заводе за полтыщи километров отсюда их собирают, то просто тошно становится... Видать, чего-то там, наверху, недодумали».
О том, кто и на каком таком верху недодумал, мы поговорим позже. А пока у меня, корреспондента Крокодила, есть вполне конструктивное предложение. Начальственных совещаний «в верхах» по поводу тракторов ЮМЗ-6, выпускаемых за полтыщи километров, и самоходных погрузчиков-экскаваторов, производимых на базе этих тракторов местным объединением, проводилось великое множество.

С некоторых пор начальника отдела общего надзора областной прокуратуры Соколова стали преследовать ночные кошмары.
Начинались жуткие сновидения обычно с того, что на подъездных путях местного объединения по производству сельхозтехники остана вливался железнодорожный состав. На его платформах, весело поблескивая на солнышке свежей краской, стояли оранжевые, как марокканские апельсины, трактора ЮМЗ-6. Их аккуратно снимали с платформ, перемещали в цех... И тут прокурорский сон превращался в скрежещущий кошмар. Простые советские люди с кувалдами в руках начинали трактора сокрушать...
В этот момент Всеволод Сергеевич просыпался в холрдном поту, дрожащей рукой включал настольную лампу и выводил на листе казенной бумаги грозное слово «Представление».
За тридцать лет работы в прокуратуре старшему советнику юстиции Соколову приходилось видеть всякое. Но то, что предстало его прокурорскому надзору в этом объединении, в рамки сложившихся представлений о законах нашей жизни, в том числе экономической, никак не укладывалось.

— Тухлую рыбу.
— Так-так,— посмотрела мне в глаза продавщица.— Ага.
— Еще быстрее я не могу,— добавил я тогда.
— Ага,— еще раз сказала продавщица и, обернувшись, покликала: —- Кузьма Эдуардович!
Ей-богу, так и покликала: «Кузьма Эдуардович!» Видимо, заведующего.
«При таком-то имени-отчестве — с усами, небось!» — подумал я про него, ко, однако, ошибочно. Без усов пришел покликанный Кузьма Эдуардович, а продавщица сказала про меня так:
— Вот, Кузьма Эдуардович, к вам пришли.
— Ничуть,— возразил я.— Не к нему я пришел, а, наоборот, к вам и прошу у вас несвежую рыбу.
— Так-так,— сказал на это и Кузьма Эдуардович.— А вы, товарищ, откуда?
— В Балаклаве я родился,— сказал я ему.
— Так. Так-так.
— Говорит, будто мы подпорченную рыбу подсовываем покупателям,— возвела на меня напраслину продавщица.?
На это мы с Кузьмой Эдуардовичем прямо-таки воедино отреагировали.
— Ну что вы! — сказал я продавщице.— И вовсе вы не подсовываете!
— Ну что вы! —сказал Кузьме Эдуардович мне.— И вовсе мы не подсовываем!

При одном случае И.С.Тургенев вспомнил и сказал одну остроту, слышанную им от Пушкина. Страдая подагрой, он обратился к какому-то немцу-профессору, и тот, утешая его, сказал, что подагра “здоровая” болезнь. “Это напоминает мне слова Пушкина, - заметил И.С. - Его кто-то утешал в постигшем неблагополучии, говоря, что несчастье - отличная школа”. - “Счастье, - возразил Пушкин, - еще лучший университет!”
Тургенев усиленно работал, кончая роман. А тут, как нарочно, одолели его друзья, которые не выходили от него и отрывали от работы. Стало ему, наконец, невмочь, и он уехал в какой-то маленький немецкий городок, где, он знал, русские не бывают. Остановился, конечно, в гостинице, заперся, начал усердно работать. Но докучливые люди уже поджидали его и сделали нападение, как только он явился в столовую гостиницы. Соседу за столом, по заведенному обычаю, непременно надо было знать, откуда он приехал, давно ли, долго ли рассчитывает пробыть в этом городе. И.С. отвечал на первые вопросы с отменной краткостью. А на последний отрезал: “Три дня пять часов и семнадцать минут!” - “Как вы точно определяете”, - усмехнулся любопытный сосед и уж, конечно, пожелал узнать, от каких причин эта точность зависит. Тургенев ответил не сразу.

Не пригоже есть лежа.
Не хочу я калачу, лучше будочки поемъ.
Не досоль на стодЪ, пересолъ на спинЬ.
Не дорога гостьба, дорога дружба.
Не постилай скатерть вдвое—родишь двое.
Не хвалясь баринь хлебомъ. а слуга богомъ.
Не все коту масленница—прндетъ и великоли постъ. Не скажешь аминь, такъ и выпить не дадимъ. - Не подавай за ворота, коли свои есть сироты.
Не такъ живи какъ хочется, а какъ Богъ велитъ. Не то оскверняегъ что въ уста, а что нзъ устъ. Незванные гости гложутъ и кости.
Не наесться кускомъ—не нажиться съ дружкомъ. Не нилъ бы не спалъ все—на милую глядалъ.
Не вирь зубы—положи на губы.
Не красна изба углами, а пирогами.
Не разводи усокъ ни чужой кусокъ.
Не стану нить вница до смертна го конца.
Не въ пору гость хуже татарина.
Не сохни не кричи—не твои калачи.
Никто того не вЬдаетъ, какъ бЬдненьшй обЬдаетъ. Новыхъ друзей наживай, старыхъ не забывай. Напьемся — подеремся... проспимся - помиримся.