Среди встречающих было около ста ведущих представителей из мира искусства, которые были явно ошеломлены, увидев среди приехавших так много черных лиц. Очевидно, их не предупредили, что их гостями будут негритянские артисты.
Присутствие в Ленинграде негритянских исполнителей произвело ошеломляющее впечатление на жителей города. В телеграмме из Ленинграда в газету,Дью-Йорк Таймс” сообщалось: „Для любопытных и восторженных ленинградцев артисты исполняли спиричуэле прямо на улице. Каждый вечер певцов труппы приглашали посетить балетный или оперный спектакль. Во время антрактов возбужденные зрители буквально атаковали негритянских артистов просьбами об автографе, добродушно смеясь, когда те пытались прочесть русские фразы в своих путеводителях”. В пятницу вечером.

В середине сентября 1955 года сорок девять участников турне собрались на брифинг в посольстве США в Западном Берлине. Сорок восемь часов спустя все они заняли места в так называемом Голубом Экспрессе (который, кстати говоря, оказался зеленым). Им предстояло за три дня покрыть расстояние в 1600 километров, отделяющих Восточный Берлин от Ленинграда. В число участников поездки вошли пятьдесят восемь исполнителей, семь рабочих сцены, два музыкальных руководителя, несколько помощников директора, жены и дети некоторых артистов, три журналиста (Леонард Лайонз, Трумэн Капоте и Айра Вулферт), финансист, две собаки и Ли Гершвин, представляющая семью Гершвинов. Айра остался дома. Как объясняла Ли: „Он терпеть не может никаких передвижений, даже из одной комнаты в другую, я же по натуре настоящая цыганка”. (Все же спустя несколько недель Айра приедет в Советский Союз на московскую премьеру ,Дорги и Бесс”.).

Впервые в истории американский театр посетил Россию, так же как впервые советская театральная публика имела возможность увидеть и услышать американскую оперу в исполнении американских артистов.
Этому событию предшествовали многие месяцы трудных, временами заходящих в тупик переговоров. Идея гастролей принадлежала Роберту Брину и Блевинзу Дейвису. Действуя в духе Женевского соглашения, достигнутого в ходе переговоров между президентом Эйзенхауэром и премьером Хрущевым в 1955 году, целью которого было способствовать культурному обмену между Соединенными Штатами и Советским Союзом, Брин и Дейвис считали, что, показав всемирно известную великую американскую оперу в исполнении негритянских артистов, они тем самым в значительной степени улучшат взаимопонимание между народами двух великих держав. Брин написал письмо маршалу Булганину, а тот, в свою очередь, передал его в Министерство культуры.

В Тель-Авиве все билеты на восемь спектаклей были распроданы еще до приезда труппы в город. Двадцать тысяч письменных заявок на спектакли остались неудовлетворенными. Критик барселонской газеты ,Диариоде Барселона” писал: „Можно сказать с полной уверенностью, что большего художественного совершенства, чем то, которого добились американские артисты, и ожидать нельзя”.
Затем труппа вернулась в Италию. После спектакля, данного 15 февраля в Неаполе, в театре Сан-Карло, труппа отправилась в Милан, чтобы выступить на сцене всемирно известного оперного театра Ла Скала. Премьера в Ла Скала состоялась 22 февраля. Впервые американские артисты выступали в знаменитом театре, впервые опера американского автора прозвучала в священных стенах самого известного оперного театра мира и впервые в течение целой недели каждый вечер исполнялась одна и та же опера.

30 марта 1953 года президент Эйзенхауэр писал Блевинзу Дейвису:
Я слышал сообщения о чрезвычайном успехе вашего турне. Я не могу выразить в словах, насколько высоко я ценю то, что вы делаете. Вы и ваша замечательная труппа вносите по-настоящему значительный вклад в дело взаимопонимания между народами, установления доверия и уважения между ними. Вы в прямом смысле слова являетесь послами искусства.
После того как театр возвратился в Соединенные Штаты в начале 1953 года, чтобы начиная с 10 марта провести серию спектаклей в театре Зигфелда в Нью-Йорке и затем поехать в турне по девятнадцати городам (начав турне в Филадельфии 1 декабря и завершив его в Монреале в сентябре следующего года), Государственный Департамент устроил еще одну зарубежную поездку.

Первая остановка — в Вене, где 7 сентября 1952 года состоялось первое из пяти представлений в Фольксопере. Билеты можно было приобрести лишь на черном рынке по цене, в несколько раз превышающей номинальную стоимость. На премьере присутствовали посол США в Австрии, австрийский президент и канцлер, представители иностранных посольств в Вене, устроившие бурные овации в конце спектакля. Город, бывший свидетелем рождения многих выдающихся произведений мировой оперной классики, в котором американская опера воспринималась как нечто второсортное и не стоящее внимания истинных любителей музыки, приветствовал „Порги и Бесс” как „сенсационное”, „великое событие” и „ни с чем не сравнимый щедевр”. „Венский курьер” писал, что „до приезда американской труппы в Вену такого восторженного приема удостаивались лишь певцы прославленной Государственной оперы”. Один из местных критиков заметил, что из всех иностранных опер такого невиданного успеха добилась лишь „Сельская честь”, премьера которой в Вене состоялась в 1902 году.