По мотивам оперы написан целый ряд транскрипций, в частности пьесы для фортепиано Берила Рубинстайна и для скрипки и фортепиано Яши Хейфеца. В обоих произведениях использованы пять основных музыкальных номеров оперы: „Летние дни” („Колыбельная Клары”); „Вовсе не обязательно”; „Теперь ты моя, Бесс”, „Богач - бедняк” и „Мой любимый меня покинул”.
Ни Джорджу Гершвину, ни Дю-Бозу Хейуарду не удалось стать свидетелями триумфального шествия своего произведения по оперным сценам мира, так же как им не пришлось воспользоваться вполне заслуженными плодами тех жертвенных усилий, которые они приложили, чтобы создать этот шедевр. Гершвин умер спустя два года после премьеры. Дю-Боз Хейуард скончался от сердечного приступа в городе Трайон, штат Северная Каролина, пережив Гершвина на три года.

Серьезная и популярная музыка образуют некое единство, поскольку и та и другая используются Грешвином не как самоцель, а выполняют определенную художественную функцию.
Если для Уилфреда Меллерса, автора книги „Музыка в новообретенной стране” , страницы оперы, написанные в жанре популярной музыки, уступают в достоинстве „серьезным” эпизодам, то все-таки он понимает, что использование языка популярной музыки, „возможно, является частью присущего Гершвину инстинкта театра. Своими ранними произведениями Верди и Доницетти доказали, что иногда так называемый легкий жанр может использоваться с большой художественной убедительностью. Иногда легкость и театральность необходима; главное здесь, чтобы музыка правдиво передавала чувства.

Гершвин постоянно чередует оркестровые аккорды с остинатными ритмическими фигурами для того, чтобы пьеса не потеряла темп. Как умело он „намекает” на появление очередной песни или же „вспоминает” ее в оркестровом исполнении. С каким мастерством он смещает акценты в арии „Мой любимый меня покинул”, чтобы усилить чувство безысходной печали. (Кстати, этот прием использован Бетховеном в заключительных тактах похоронного марша „Героической симфонии”.) С большим успехом он использует рваный ритм и однообразный мелодический рисунок в конце арии „Женщина — вещь ненадежная”. Если обратить внимание на все эти детали, то становится понятным оглушительное впечатление от всего произведения в целом.
Совершенно очевидно, что в работе над оперой Гершвин поставил себе целью написать музыку в стиле и духе негритянской музыки, поэтому в опере так много элементов негритянского музыкального фольклора.

Хоровые пассажи написаны в манере спиричуэлс и так называемого „крика” (shout).
Гершвин так глубоко погрузился в мир негритянской песни и танца и так хорошо изучил и ассимилировал новый для себя музыкальный язык, что мог, не прибегая к музыкальному цитированию, создать произведение, музыкальный облик и настроение которого выражали душу и сердце целой расы. Наиболее волнующие, художественно значимые страницы оперы корнями уходят в народную культуру американских негров. Такова, например, сцена скорби по убитому в драке Роббинсу, начинающаяся с плача „Он нас покинул, покинул, покинул”, переходящая в хоральный мотив „Скорбь переполняет наши сердца” и завершающаяся исполняемым Бесс экстатическим спиричуэлом „О, поезд уже на станции” (Oh, the train is at the station).

Возвращается из тюрьмы Порги. Он в пре-красном настроении. Его в конце концов выпустили на свободу, и он привез кучу подарков для Бесс и своих друзей. В то время как он рассказывает о том, что ему пришлось пережить, в оркестре струнные цитируют мелодию песни „Теперь ты моя, Бесс” — так как он любит Бесс больше прежнего. Он зовет Бесс, но не получает ответа. Смущенный вид друзей вызывает в нем подозрение и чувство страха. Из груди его вырывается стон. Рыдая, Порги поет „О, Бесс, где моя Бесс” (Oh Bess, oh where’s my Bess). Звучит трогательное трио, в котором Порги умоляет друзей сказать ему, что случилось с Бесс. Серена и Мария пытаются успокоить его. Слава богу, что Порги избавился от этой недостойной его женщины. Только теперь Порги узнает, что Бесс уехала в Нью- Йорк со Спортин Лайфом. В гневе он требует свою инвалидную коляску.

Порги мягко убеждает Клару присоединиться к поющим женщинам, но Клара, отрешенная от всего окружающего, поет колыбельную. Внезапно среди раскатов грома и разрядов молнии распахивается дверь и входит Краун. Он пришел за Бесс (в это время в оркестре мягко звучит мелодия песни „Теперь ты моя, Бесс”). Бесс говорит, что принадлежит одному лишь Порги. Краун издевается над калекой, не останавливаясь даже перед богохульством. Объятые страхом женщины с еще большим пылом предаются молитвам, в то время как Краун намеренно поет скабрезную бесенку на блюзовый мотив „При виде рыжей красотки поезд сошел с рельсов” (A Red-Headed Woman Makes a Choo-Choo Jump Its Track). Шторм разыгрался не на шутку. Из окна своей комнаты Бесс видит, как волны переворачивают лодку Джейка. Клара передает ребенка Бесс и спешит на помощь к тонущему мужу. Бесс просит кого-нибудь из мужчин помочь Кларе. „Порги, чего ты сидишь здесь, как истукан?” — издевается Краун и бросается на помощь Кларе. Убегая, он предупреждает Бесс, что вернется за ней.