Физические наблюдения возлагаются на Вас и на Естествоиспытателя... Если я и почитаю возможным, чтобы кто-либо мог сравниться с Гумбольдтом, но тем не менее пример сего достопамятного мужа служит сильным поощрением, доказывая на самом деле, сколь много совершить может один человек, который, одарен будучи счастливым сложением, вместе с тем соединяет столь благородную склонность к добру.
С. Крузенштерн. Капитан-командор Флота Российского.
Из инструкции, данной О Коцебу, командиру брига «Рюрик», и А фон Шамиссо, естествоиспытателю экспедиции для отыскания северо-восточного прохода, год 1815 Дарвин является основателем современной геологии наряду с Ляйелем. Академик Н. С. Шатскиц,
Однажды я спросил своего приятеля, необычайного эрудита, что он знает о Шамиссо. Приятель строго посмотрел на меня

В то время как другие банки (большинство кредитных институтов Германии еще находилось в руках отдельных банкиров, хотя уже существовали банки в виде акционерных обществ) располагались, по выражению «Ди вельт», в «римских дворцах», «Немецкий банк» ютился в первом этаже ветхого дома постройки XVIII в. на Французской улице в Берлине.
Это не смутило энергичных членов правления банка; они действуют с невозмутимостью цезарей. Особенно отличается этим качеством Георг Сименс, генеральный директор банка.
«Поклонник всего английского, Георг Сименс,— пишет видный западногерманский экономист Курт Прицколейт в книге «Боссы, банки, биржи» (Мюнхен, 1954),— заимствовал в своей деятельности методы британского империализма». Это значило, что Сименс был не очень-то разборчив в средствах, но зато ценил хороший вкус и респектабельность. Отец Георга, Иоганн Сименс, был советником юстиции.

1870 год. Через несколько месяцев завершится объединение Германии под главенством Пруссии. С побежденной Франции будет взыскана 5-миллиардная контрибуция. Бурными темпами развивается промышленность. «Пробужденное» немецкое национальное чувство используется для извлечения новых прибылей. Наступает эра спекуляции и грюндерства, эра акционерных обществ. Только за четыре года — с 1870 по 1874-й — в Германии возникло 857 ак-ционерных обществ с совокупным капиталом в 3306 млн. марок. Множество мелких капиталов объединялись в немногие крупные. Пройдет несколько лет, и из чрева акционерных предприятий выползут тиссены, сименсы, появится тень зловещей «ИГ Фарбениндустри». Эти монополии будут становым хребтом германского империализма, который уже вожделенно смотрит на чужие территории.
События развиваются своим чередом. Создание акционерных обществ еще больше подстегивает концентрацию производства и капитала. Появляются крупнейшие коммерческие акционерные банки. Им суждено заменить маломощные частные банкирские дома.

Когда в конце второй мировой войны чиновники секретной турецкой полиции вскрыли банковский сейф, арендованный на имя некоего Джузеппе Беретты, они ахнули: на полках были аккуратно разложены мешочки с драгоценными камнями и золотыми украшениями и объемистые пачки иностранной валюты. При аресте абонент предъявил паспорт представителя Международного Красного Креста.
Вначале Беретта всячески отпирался, но затем сознался в том, что, используя свое служебное положение, контрабандой ввозил в Турцию валюту, украшения из золота, ювелирные изделия и бриллианты. Получателем был тайный агент фашистской службы безопасности, офицер СД Вилли Гетц. Через Гетца ниточка повела к директору дочернего предприятия крупнейшего коммерческого банка третьего рейха — «Немецкого банка» — в Турции Гансу Вейдеману.
В ходе следствия выяснилось, что депонированные Береттой сокровища принадлежали ранее убитым нацистами голландским гражданам.

Западногерманский журнал «Шпигель», описывая успехи немецкой химии, восторгался ими: «Между Фойерлэндом и Шпицбергеном врачи прописывали больным германские медикаменты, а байерский крест (эмблема фирмы «Байер».— Авт.) был известен и в иглу и в далекой негритянской хижине». Авторы очерка перечисляли
лекарства, открытые в лабораториях «Байер», как-то: германии, атебрин, подчеркивали, что препараты пирамидон, аспирин, веронал и люминал принесли немецким исследователям мировую славу. «За пятнадцать лет этого столетия,— подытоживал журнал,— десять германских химиков и ученых получили Нобелевскую премию».
Бесспорно, эти медикаменты серьезно содействовали поддержанию здоровья человечества, и их производство стимулировалось до тех пор, пока это не противоречило интересам «ИГ». Концерн не имел ничего и против Нобелевских премий.

В 1904 г. из шести крупных компаний, господствовавших на немецком химическом рынке, был образован первый картель «Драйбунд-04», куда вошли фирмы «Байер», «БАСФ» и «Агфа». Два года спустя возник второй картель «Драйбунд-06» в составе фирм «Хехст», «Каселла» и «Калле». Образовалось два «тройственных союза» с капиталом 40—50 млн. марок каждый.
Именно в это время вошел в употребление термин «ИГ» — «интерессенгемайншафт» («общность интересов»). Разумеется, в Германии были и другие крупные картели, но термин «ИГ» стал обозначать картель красителей. Производство красителей в дальнейшем стало
главным источником прибылей концерна «ИГ». Концерн занял ведущее положение и в производстве синтетических материалов и фармацевтических продуктов. Сотни исследователей-химиков трудились в лабораториях «Байер», «Хехст» и «БАСФ» над получением новых химических препаратов.