Так, когда шла речь о его назначении главнокомандующим итальянской армией многие возражали, что он слишком молод. “Я молод? - воскликнул Наполеон, когда ему сказали об этом. - Да мне скоро будет 1000 лет!”. Он собственносказал: “J’aurai Milan”, то есть я буду иметь (завоюю) Милан; по-французски эти слова звучат совершенно одинаково с “j’aurai mille ans” (я буду иметь 1000 лет).
Он назначил полковником швейцарской гвардии Ланна; это имя напоминает Гапе (осел), и утверждают, что Наполеон, избирая Ланна, пошутил над тем, что швейцарцы могут удовольствоваться командиром-ослом. Гувернером к пажам он назначил с подобною же шуткой Гардана: - garde значит ослиный надзиратель, Точно также шутил он, назначая министром исповеданий Биго (bigot-ханжа). Перрена, который был раньше простым трубачом и за свою статность и мужественную красоту получил от товарищей прозвище beau soieil - красное солнышко, Наполеон сделал герцогом Беллюном (belle lune - красный месяц).

Однажды, в 1798 году, Бонапарт давал обед, во время которого с увлечением рассказывал гостям о своих итальянских походах. Обед давно уже кончился, пили кофе, и, по французскому обычаю, надо было встать из-за стола и перейти в другую комнату. Наполеон, увлекшийся рассказами, продолжал сам сидеть за столом и держал всех гостей. Жозефина много раз делала ему знаки, но он не обращал на них внимания. Наконец она встала, подошла к нему и ударила его по плечу. “Господа, - пошутил Наполеон, - будьте свидетелями, что жена меня бьет!” Тогда один из гостей, Коллен д’Арлевиль, подхватил: “Но известно всем и каждому, что этим преимуществом только она одна и пользуется”.
Во время русского похода в обозе французской армии следовало множество экипажей, принадлежавших офицерству, заключавших в себе их частное имущество и чрезвычайно стеснявших движения армии. Наполеон знал об этом и дал приказ удалить из обоза все, что не представляло собой чисто военного багажа. И вот однажды сам император как раз наехал на страшную толкотню и сумятицу, царившую посреди дороги, по которой двигался французский обоз. Экипажи, повозки сгрудились, люди кричали, бранились; это был настоящий хаос.

В то время он был уже императором. Однажды ему случилось спускаться вниз по Рейну в сопровождении Майнцского префекта Сент-Андрэ и графа Беньо. В “Записках” последнего и рассказана эта. история. Заметим мимоходом, что Беньо был любимцем Люсьена Бонапарта, который поручил ему организацию префектур в присоединенных Наполеоном рейнских областях. Сент-Андрэ и Беньо сидели на одном конце лодки, Наполеон на другом, так что первые два могли беседовать между собою, не будучи слышимы Наполеоном. Случилось, что он подошел к самому краю судна и, наклонившись, смотрел в воду. Сент-Андрэ тихонько толкнул Беньо и сказал ему: “Смотрите, какой удивительный момент! Судьба всего мира в эту минуту зависит от одного доброго пинка!” Он, конечно, намекал на то, что стоило только толкнуть Наполеона, и он полетит в воду. Беньо при этих словах весь содрогнулся, у него даже горло перехватило от ужаса и он едва имел силы пробормотать: “Что вы говорите! Молчите ради Бога!” Но Сент-Андрэ равнодушно ответил ему: “Э, не беспокойтесь, - решительные люди большая редкость!”. Поездка закончилась благополучно. Вышли из лодки, направились во дворец (в Майнце). Сент-Андрэ и Беньо шли по лестнице рядом, а Наполеон впереди их на 7-8 ступеней.

Во время “ста дней”, в течение которых Францией вновь овладел бежавший с Эльбы Наполеон, многие сановники, присягавшие Людовику XVIII, изменили ему и принесли присягу Наполеону. В числе их был и престарелый канцлер Барантен. Потом его взяло раскаяние, и он уехал из Франции к королю, удалившемуся в Гент. На счет своей присяги Наполеону он выразился как-то очень неясно: я, дескать, не то, чтобы присягал, а так! “Понимаю, понимаю, - перебил его король, - вы приносили не присягу, а присяженочку, вы человек старый и многое можете делать уже только наполовину!”
Во время Империи один из приближенных Людовика XVIII получил от Наполеоновской полиций очень выгодное предложение: ему обещали 50.000 франков в год, если он возьмется ежедневно доставлять в Париж донесения о том, что
делает Людовик XVIII. Добросовестный царедворец немедленно сообщил об этом предложении Людовику. “Друг мой, - сказал король, - соглашайтесь немедленно, только донесения предоставьте сочинять мне самому!”

Мария-Антуанетта очень покровительствовала штал-мейстеру графу Ноалю. Когда тот собирался жениться, она с участием его расспрашивала о характере его невесты. Рассы-паясь в похвалах высшим добродетелям его избранницы,
Ноаль, между прочим, сказал: “Она так кротка, так мягка, как... как самая спокойная карета!” • “Вот настоящее штал-мейстерское уподобление!” - со смехом воскликнула королева.
Мария-Антуанетта выбрала очень странный способ для сообщения своему супругу о том, что она собирается осчастливить его наследником. “Государь, - сказала она, - я прошу у вас правосудия против одного из ваших подданных, который жестоко оскорбил меня”. Введенный в заблуждение ее серьезным тоном, Людовик поспешно спросил, на кого она жалуется и как оскорбил ее дерзкий обидчик. “Да, государь, - продолжала Мария-Антуанетта, - представьте себе, отыркался такой дерзновенный, который позволил себе толкнуть меня в животе!”

Во время Директории успокоившееся от ужасов Террора общество вознаграждало себя значительною распущенностью нравов. Это отчасти отозвалось и на остротах того времени. Так, какой-то кавалер ведет чересчур уж откровенную атаку на красавицу, и та находит полезным обуздать его излишний пыл словами: “Милостивый государь, вы, без сомнения, принимаете (по-французски prenez -берете) меня За другую!” - “Нет, - отвечает кавалер, - я вас беру для себя!" Фразу: vous me prenez pour une autre можно понимать: вы меня берете для другой.
В другом случае такого же рода кавалер для пущей убедительности вынимает монету в сорок франков и вставляет ее себе в глаз, на манер стеклышка. Дама, за которою он ухаживал, поняла его жест, но заметила: “Любовь, милостивый государь, не крива, в слепа” (т.е. намек на оба глаза или на удвоение гонорара).

Знаменитейшим из остряков времен Людовика XVI был шталмейстер Биевр. Но, к сожалению, почти все его остроты основаны на игре французскими словами, которая много теряет при переводе и разъяснениях. Разжеванная острота - пресная вещь!