Его должен был повести опытнейший полярный капитан В.И. Воронин. Ледокол взял курс на Новую Землю. Ледовая обстановка была благоприятна и 11 августа судно из Русской гавани направилось северным путем на Северную Землю. По дороге были открыты острова, названные именами Визе, Воронина и Исаченко. 22 августа подошли к группе островов, протянувшихся грядой на север. Видимо, они окаймляли западные берега Северной Земли. За ними находился сплошной лед и пробиться дальше не было никакой возможности. Г.А. Ушаков и Н.Н. Урванцев осмотрели острова и выбрали один из них под основную базу. Судно подошло к нему и начали выгрузку. Сразу стали собирать дом, класть печь, монтируя в ней духовку, котел для горячей воды и калорифер для отопления всего дома.

В ожидании оленей Н.Н. Урванцев решил подробнее изучить береговые четвертичные отложения. Он установил, что оледенение в четвертичное время наступало дважды и каждый раз сменялось вторжением воды.
11 сентября пригнали оленей, но нужно было ожидать установления санного пути. НЛ. Урванцев занялся составлением отчета и геологической карты района экспедиции.
Устойчивого снега пришлось ждать долго. В середине октября выступили уже значительно меньшим караваном. По дороге Н.Н. Урванцев хотел выяснить, как проходит граница более позднего оледенения, распространившегося со Среднесибирского плоскогорья. В Дудинку прибыли 13 ноября, а 18 ноября выехали в Красноярск.

Видневшиеся на горизонте предгорья Бырранга имели округлые, сглаженные формы, также несущие следы оледенения. 23 июля попали в устье Верхней Таймыры при впадении ее в озеро Таймыр. На берегах одной из бухт НЛ. Урванцев установил выходы известняков с силурийской фауной. На их размытой поверхности лежала толща пермских песчаников и сланцев.
Определив астрономический пункт, путешественники направились вдоль западного берега озера ко входу в Нижнюю Таймыру. Здесь геологический разрез напоминал норильский: те же лавы и туфы и под ними угленосная свита пермского возраста. Нижняя Таймыра, в отличие от Верхней, оказалась типичной горной рекой с высокими каменистыми берегами, представляющими собой почти непрерывные выходы коренных пород. Здесь установили многие интересные в геологическом отношении факты о строении северных предгорий Бырранга.

Затем на санях двинулась к Дудинке и далее к реке Таймыре, куда нужно было попасть до начала таяния снегов. От Енисейска пришлось ехать по льду Енисея по очень сложной дороге. До Туруханска добрались только 2 марта, проделывая за сутки около 70 километров. Дальше река делала много крутых поворотов, поэтому решили ехать не по льду Енисея, а напрямик через тайгу. Это намного сократило путь до Дудинки. Дальше решили двигаться по старинному Хатангскому пути, а затем уже свернуть на север к притокам Верхней Таймыры. Хатангский путь, проложенный еще во времена Мангазеи, пролегал по кромке леса на окраине Среднесибирского плоскогорья.
В Дудинке предстояло решить много хозяйственных проблем. Нужно было взять с собой лодочные моторы, бензин, продукты, оружие и т.д. Особенно сложно было нанять оленей, поэтому решили сделать это уже по дороге.

Остаток пути также прошли в хорошем темпе, отвлекаясь на контрольную съемку берегов и боковые геологические маршруты. Зашли в приток Хантайки Кулюмбе, чтобы изучить геологическое строение площади в поперечном к ходу основного маршрута направлении. Затем вернулись в Хантайку и, успешно преодолев первый порог, подошли к месту, где оставили лодку и часть снаряжения. Все оказалось в целости; дальше Корешковы поплыли на лодке, Н.Н. Урванцев - на байдарке, чтобы самостоятельно осматривать коренные выходы пород и совершать боковые маршруты.
12 сентября подошли к устью Хантайки и добрались до Дудинки на гидрографическом судне, которое в это время обследовало Енисей и его притоки.

В пяти километрах встретили новый порог длиной около полутора километров.
Силы участников экспедиции иссякали, а озера Кутармо, ради которого совершали экспедицию, не было видно. Определив очередной астрономический пункт, решили плыть дальше, тем более, что впереди было несколько километров относительно спокойной воды. Вскоре байдарки вошли в обширное водное пространство со множеством островов и проливов, в которых затерялось основное русло Хантайки. Путешественники составили карту этой местности и назвали это водное пространство Малым Хантайским озером, обязанным своим происхождением ледниково-аккумулятивной деятельности.

Не обошлось без приключений: при сильном встречном ветре мотор залило водой, но все обошлось благополучно. Устья Хантайки достигли через три дня, разбили лагерь и определили первый астрономический пункт, поставили мачту для приема по радио сигналов точного времени, что должно было значительно облегчить установление долготы места наблюдения.
10 июля выступили на моторной лодке вверх по Хантайке. Река вблизи устья оказалась спокойной, с высокой из-за паводка водой. Однако скоро течение усилилось и пришлось помогать мотору бечевой. На третий день приблизились к высокому порогу. Дальше на лодке пробраться было нельзя, поэтому часть груза оставили у порога. Место этого первого от устья порога оказалось идеальным для постройки плотины. Много лет спустя здесь соорудили Хантайскую ГЭС и вырос поселок Снежного рек.

Так, 13 августа Н.А. Бегичев обнаружил доску с надписью участника Великой Северной экспедиции штурмана Федора Минина. 14 августа прибыли на полярную радиостанцию на острове Диксон, открытую здесь в 1915 г. Вблизи находился сарай, построенный под угольный склад для экспедиции Э.В. Толля. Здесь предполагалось дождаться парохода со сменой зимовщиков, чтобы выбраться на материк. Но оказалось, что парохода не будет, и члены экспедиции решили плыть дальше на своем суденышке. На материке вблизи острова обнаружили останки Тессема — погибшего норвежца, одного из тех, с кем Р. Амундсен отправлял почту.
2 сентября на веслах пошли дальше. От промысловиков узнали, что в 60 километрах в Шайтанской Курье стоит пароход ’’Ангара”. Решили рискнуть поставить парус, иначе догнать судно не было никакой возможности.

7 июня начался ледоход при очень высоком уровне воды. Лед сошел за три дня. Н.Н. Урванцев сразу же решил совершить на маленькой лодочке ’’ветке” рекогносцировочный маршрут. Для измерения глубины и скорости течения реки 15 июня вышли в путь на большой лодке; в это время тундра уже зазеленела. Это был древний водный путь.
Берега Пясины на большом протяжении оказались сложенными песчано-глинистыми отложениями. Встречные ветры сдерживали плавание. Ниже устья реки Янгоды, где был определен очередной астрономический пункт, рельеф изменился - Пясину пересекали ледниковые гряды. Н.Н. Урванцев почти повсеместно по берегам реки находил обломки каменного угля, но заняться поисками месторождения не было времени. Такое месторождение угля было найдено в 30-х годах ниже - в горах Бырранга по впадающей в Пясину речке, названной Угольной.

В него помимо большого количества оленей, обслуживающих экспедицию, нужно было также включить почти столько же оленей для оленеводов, поскольку они кочевали вместе с семьями. Всего в караване было около сотни оленей. Пока шли долгие сборы, НЛ. Урванцев определил астрономический пункт и съездил для осмотра водопада на реку Рыбную. С конца ноября начали съемку реки Норилки и озера Пясино: Н.Н. Урванцев по одному берегу, С.Д. Базанов по другому. Проводили также промеры глубин реки и озера для определения фарватера. В Норильск вернулись в конце декабря и запланировали маршрут по озерам на февраль, когда появится солнце. До этого Н.Н. Урванцев съездил в Дудинку, чтобы подобрать лодку для летних маршрутов и доставить ее зимним путем к истоку Пясины из озера.

Впервые в Арктике для работы был применен механический транспорт. На вездеходах НАТИ-2 зимой 1934 года удалось обойти весь мыс Челюскин. В 1946-1948 годах на парусно-моторных ботах велось изучение шхер Минина.
О существовании залежей каменного угля на Таймыре было известно со времен А.Ф. Миддендорфа и Ф.Б. Шмидта. Угольная проблема была
первостепенной в освоении Северного морского пути. Признаки таймырского угля были обнаружены вдали от морского побережья и Енисея. Поэтому Сибирский геологический комитет в 1919 г. поставил перед Н.Н. Урванцевым задачу поисков угля в низовьях Енисея. Участники партии Н.Н. Урванцева в трудных условиях гражданской войны обследовали берег Енисея от устья реки Фокиной до села Усть-Порт, но уголь не обнаружили.

Замечательный советский геолог и географ, полярный исследователь, один из первооткрывателей Норильского рудного района Николай Николаевич Урванцев родился 21 января 1893 г. в г. Лукоянове ныне Горьковской области. В 1918 г. он окончил Томский технологический институт и посвятил всю свою жизнь изучению географии и геологии не исследованного на начало нашего века полуострова Таймыр и архипелага Северная Земля. В наши дни изучение полуострова Таймыр продолжается и по-прежнему представляет значительные трудности из-за сурового климата, почти полного бездорожья и значительной удаленности от населенных пунктов. В 20—30-е годы эти трудности были?
значительно большими и их полностью пришлось испытать маленьким экспедициям Н.Н. Урванцева.

Вскоре после завершения турне у Гершвина зарождается еще один проект. 19 февраля он впервые выступил в радиопрограмме, которая финансировалась фирмой, выпускающей слабительное под названием Фин-а-Минт. В течение следующих нескольких месяцев он был ведущим программы „Музыка Гершвина” (открывающейся мелодией песни „Любимый мой”). Программа выходила в эфир каждый понедельник и пятницу вечером с 7 часов 30 минут до 7 часов 45 минут. В ней Гершвину приходилось быть не только остроумным ведущим, но и дирижером, композитором и пианистом. За эту работу он получал две тысячи долларов в неделю.
Работа в этой программе не была его первой встречей с радио. Дебют Гершвина на радио состоялся в популярной серии ,,Всегда готов” 14 декабря 1926 года.

Это тем более достойно уважения, если вспомнить, что Гершвин считал себя нездоровым человеком. Он с удивительной быстротой приспособился не только к тяготам постоянных переездов, но и к чудовищно изнутрительной концертной гонке: двадцать восемь выступлений за двадцать девять дней в исключительно напряженной программе. Наблюдая его после концерта в Бруклине, друзья (в том числе и я) были поражены тем, что им все еще владело то состояние радостного возбуждения и подъема, с которым месяц назад он начал свое турне. Разумеется, чувствовалась некоторая усталость, но и только. Не было никаких признаков измученности и изнурения, естественных после столь долгой поездки. Многие чувствовали, что он охотно и с большим удовольствием согласился бы продлить турне еще на месяц, выступая каждый вечер на эстраде новых городов.
Вариации на тему песни „Я ощущаю ритм”, премьера которых состоялась в Бостоне 14 января, были в основном написаны во время отдыха в Палм-Бич в декабре 1933 года, где Гершвин гостил у Эмиля Мосбахера. Работа над пьесой была завершена 6 января 1934 года в Нью-Йорке.

Он начался с изнурительного концертного турне по городам Соединенных Штатов с оркестром Лео Райзмана. Дирижировал оркестром Чарлз Превин, солист Джеймз Мелтон. Программа была составлена главным образом из произведений Гершвина. Возглавлял турне Гарри Аскин, бывший директор труппы мюзикла „Мисс 1917”, человек, познакомивший Джорджа с Максом Дрейфусом. Превин также был давнишним знакомым Гершвина. Он был дирижером комедии „Ла, ла, Люсиль”, а позднее мюзикла „Пою о тебе”. К тому же он возглавил оркестр в постановке первой получившей успех музыкальной комедии Айры Гершвина „Две малютки в голубом”.
Турне началось в Бостоне во второй половине дня 14 января и закончилось в Академии Музыки в Бруклине, Нью-Йорк, вечером
10 февраля.