Она оставалась в труппе вплоть до конца июня 1954 года, а затем продолжала свой путь оперной певицы, став, как все мы знаем, одной из величайших сопрано двадцатого века.) Позднее в составе труппы произошли изменения. Кеб Каллоуэй стал Спортин Лайфом; Уильям Уорфилд уступил роль Порги Лаверну Хатчерсону, Лесли Скотту и Ирвингу Барнсу; Юрили Леонардос пела партию Бесс поочередно с Леонтиной Прайс. Джорджиа Берк, Элен Дауди, Рей Йитс, Джозеф Кроуфорд, Джозеф Джеймз и Кэтрин Эрз, так же как и дирижер Александр Смолленс и хор Эвы Джесси, — это все ветераны, участвовавшие в самой первой постановке „Порги и Бесс” в 1935 году.
Когда новая постановка достигла Нью-Йорка, Брукс Аткинсон написал, что такого успеха эта опера еще не знала. „Это было великолепно...

Осенью 1950 года, спустя пять лет после описанного события, опера „Порги и Бесс” вошла в постоянный репертуар Цюрихского Штадт-театра. Из основных исполнителей предыдущей постановки остался лишь Андреас Бом. На роли Порги и Бесс были специально приглашены Манфред Юнгвирт и Эмми Функ. „Спектакль имел оглушительный успех”, — писал Хорас Саттон в „Нью-Йорк Таймс”.
Как в Цюрихе, так и в Советском Союзе все роли исполняли белые певцы, загримированные под негров. Опера шла на немецком языке в переводе Ральфа Бенатски. Кэтрин Харви, единственная американская певица, принявшая участие во второй постановке оперы в Цюрихе, сказала: „Они считают „Порги” оперой, и поэтому в их трактовке опера стала более медленной и плавной, более мелодичной и более серьезной”.

В 1948 году с оперой „Порги и Бесс” познакомились шведские любители музыки. Премьера состоялась 10 февраля в театре „Лириска” в Готенбурге. Здесь опера Гершвина прошла с аншлагом пятьдесят пять раз. Премьера „Порги и Бесс” в Стокгольме состоялась в Оскарстеатерн 1 апреля 1949 года, а 19 марта 1952 года опера была исполнена в Стадстеатерн в Мальмё. Партию Бесс в Стокгольме исполнила Энн Браун, а в двух других городах — Эви Тибелл. В роли Порги выступил Бернхард Сеннерстедт.
Тем временем 14 мая 1945 года „Порги и Бесс” впервые была исполнена в Музыкальном театре им. К. С. Станиславского в Москве. Постановщик спектакля Константин Попов, музыкальный руководитель — профессор А. Хессин. Газета „Нью-Йорк Таймс” писала о премьере: „Аудитория, включавшая немало знаменитых музыкантов, приняла спектакль восторженно”.

Ассоциация музыкальных критиков выразила мнение, что опера „Порги и Бесс” — самое значительное музыкальное событие года. Реакция публики была аналогичной. „Порги и Бесс” пользовалась громадным успехом. На Бродвее опера шла в течение восьми месяцев — небывалое явление в истории нью-йоркского театра. Затем труппа уехала на гастроли. Несмотря на ограничения военного времени, оперу увидели зрители двадцати шести городов. В трех из них труппа дала лишь по одному спектаклю. В нескольких городах были побиты рекорды кассовых сборов. Когда труппа вернулась в Нью-Йорк для двухнедельных выступлений в театре , Дью-Йорк Сити Сентер” 4 февраля 1943 года, были проданы билеты на все спектакли. То же самое произошло 7 февраля 1944 года, когда постановка была возобновлена в том же „Нью-Йорк Сити Сентер”.

В результате большая часть города оказалась отрезанной от его центра. Количество зрителей на последних спектаклях уменьшалось с такой быстротой, что, как писал Армитидж, „появилась опасность, что нечем будет платить труппе за спектакли последней недели”. Когда Армитидж собрал всех исполнителей на сцене, чтобы сообщить им, что из-за отсутствия денег он не может выплатить им зарплату, они окружили его, пытаясь как-то подбодрить: некоторые даже предлагали взаймы свои деньги.
Деньги отсутствовали, в течение семи дней не ходили пассажирские поезда, и Армитиджу не оставалось ничего иного, как отменить дальнейшее турне.
Настоящее понимание непреходящего значения оперы „Порги и Бесс” пришло лишь после смерти Дю-Боза Хейуарда. В конце 1940 года Черил Крофорд, ответственный директор по набору труппы в Театральной Гильдии в то время, когда там впервые была поставлена опера „Порги и Бесс”, еще раз вернул ее к жизни с некоторыми, весьма значительными изменениями.

Когда Бабблз потребовал от Армитиджа непомерно высокий гонорар за свои услуги, пришлось на роль Спортин Лайфа найти другого актера. К счастью, таковой оказался под рукой. Этого актера, по имени Эйвон Лонг, Джордж Гершвин открыл в одном из ночных клубов Гарлема и тут же предложил ему стать дублером Бабблза и возможным кандидатом на роль Спортин Лайфа. Александр Стайнерт, приглашенный в качестве дирижера для новой постановки, вспомнил об интересе, проявленном ранее к Эйвону Лонгу Гершвином, и предложил Джорджу занять его в опере.
Ко времени начала репетиций театральные менеджеры практически всех крупных городов Западного побережья, а также Аризоны и Нью-Мексико, подписали контракты, предусматривающие выступление труппы в этих городах. Помимо этого, участников спектакля буквально завалили просьбами и приглашениями посетить чуть ли не все более или менее крупные населенные пункты страны. Так что вырисовывалась вполне определенная перспектива национального турне.