В странах, где творческая деятельность зачастую перестает быть результатом внутреннего импульса, а превращается в сродство социального престижа (па это жаловался выдающийся американский ученый Н. Винер), создаются ситуации, когда недостаток дарования в искусстве и науке люди возмещают тягой к административной деятельности. Перенося унижения, они карабкаются вверх, преодолевая препятствия, которые и таланту не всегда под силу. Благополучные карьеры делают отнюдь не самые одаренные и подававшие надежды: люди, лишенные таланта, отличаются куда большей карьерной активностью. Самое поразительное, что, добившись желаемого, эти «вершители судеб» не изживают ущербности аг не становятся добряками. Наоборот, общаясь с людьми одаренными, испытывая зависимость от пих — потому что добиваются успехов чужими руками,— они постояпно находятся во власти завести и злобы. В них сильна потребность «давить» и упижать тех, чье превосходство все же приходится признать, хоть и неохотно. Они настороженно относятся ко всякой шутке и не понимают юмора. Им присущ страх перед психологическими тестами, особенно тестами на сообразительность, они под любым предлогом уклоняются от решения логических задач и головоломок, называя их ерундой и пустой тратой времени.
Как правило, у них отмечается пристрастие к внешним атрибутам власти: огромпейшие кабипеты, любовь к мундиру и регалиям, чипам и званиям, нетерпимость к возражениям, садистская требовательность к обслуживающему персоналу, чувствительность к лести.
Отношение к творческим работникам у них подвержено колебаниям: для получения ощутимых результате» они вынуждены подчас оказывать подчиненным знаки иочтения и даже заискивать перед ними. Однако периоды «смирения» сменяются вспышками злобного третирования, желания «показать этим умникам», «поставить их на место».