Действующие лица:
ЕРМИЛОВ — командир объединенного штаба строительных отрядов института.
ЛЮЛИН — командир сибирского ССО.
МАРУСЯ РЕСНИЦЫНА — комиссар.
АЛЕКСЕЕНКО — вольноопределяющийся студент.
КОРЯГИН — вожак в группе шабашников.
БАЛАШОВ (по прозвищу Ангина) — прежний комиссар отряда, говорит сиплым голосом.
ГАБОВИЧ — студент, сочувствующий Ресницыной.
ИГНАТОВ — секретарь парткома.
СЕКРЕТАРША.
СТУДЕНТЫ.
Действие происходит в Москве и в Сибири.

Сибирь. Школа, класс, откуда вынесены все парты и стоят кровати стройотрядников. На доске мелом нарисована легкомысленная купальщица. Несколько студентов играют в карты. Алексеенко лежит на кровати, тренькает на гитаре. У тумбочки сидит Габович и что-то пишет.
АЛЕКСЕЕНКО. Письмо мамочке?
ГАБОВИЧ. Что?
АЛЕКСЕЕНКО. Письмо, говорю, мамочке? «Здравствуй, милая мамусенька!.. Передай привет милому папусеньке!.. Я со всей своей могучей силушкой осваиваю сибирские богатства! Поворачиваю реки вспять, возвожу города, прокладываю железные магистрали...*
ГАБОВИЧ. Кончай. И без тебя тошно.
АЛЕКСЕЕНКО. А что, не так пишешь?
ГАБОВИЧ. Пишу как есть. Что не делаем ни черта.
АЛЕКСЕЕНКО. Прямо так и пишешь? Сознаательный... А если ты такой сознательный, то почему молчишь в тряпочку?
ГАБОВИЧ. А что я должен делать?
АЛЕКСЕЕНКО. Выступить. Дать бой. Заклеймить. И выжечь каленым железом...
ГАБОВИЧ. Нет, я не умею.
АЛЕКСЕЕНКО. «Не умею! А что же ты умеешь, человек?
ГАБОВИЧ. Работать умею. И хочу работать!
АЛЕКСЕЕНКО. Ну, так иди к Корягину — они работают по четырнадцать часов в сутки. И денежки получат — ого-го!
ГАБОВИЧ. Я приехал честно работать.
АЛЕКСЕЕНКО. «Честно! Да кому она нужна, твоя честность?
ГАБОВИЧ. А ты-то сам чего не идешь к Корягину, если на честность тебе наплевать?
АЛЕКСЕЕНКО. Может, я и пойду еще. Я присматриваюсь... Натура у меня такая — ищущая... (Перебирает струны гитары.) Рефлектор я.
ГАБОВИЧ. Это в каком же смысле — рефлектор?
АЛЕКСЕЕНКО. Душа у меня рефлексирует. (Поет.)

Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Иисуса,
Кто ни во что не верит, даже в черта, назло всем... Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем!
Стремилась ввысь душа твоя —
Родишься вновь с мечто-о-ю.
Но если жил ты, как свинья,
Останешься свинье-о-ю...»

Вваливается группа студентов-шабашников. Они все перепачканные, усталые, злые. Корягин хмур, рядом с ним вьется Балашов, у которого горло замотано шарфом.

АЛЕКСЕЕНКО. Устал, Корягин?
КОРЯГИН. Иди к черту.
БАЛАШОВ (сипло). Мы сегодня рекорд поставили. Баню под крышу подвели.
АЛЕКСЕЕНКО. Ударники!
БАЛАШОВ. Ударники не ударники, а кое-что за работу получим. Не стыдно будет домой вернуться.
АЛЕКСЕЕНКО. Хо-о! Зачем тебе деньги, Ангина? Куда ты их пустишь?
БАЛАШОВ. Найду куда. В ресторан пойду.
АЛЕКСЕЕНКО. Ты?! В ресторан?! С твоим-то горлышком?
БАЛАШОВ. Ну и что? Это здешний климат на меня отрицательно действует, а в Москве будет все в порядке!
АЛЕКСЕЕНКО. А тебе, Корягин, зачем столько денег? Ты что, самый жадный?
КОРЯГИН. Не твоя забота. Жадный.
АЛЕКСЕЕНКО. Дурачье вы. Зачем работать, когда можно не работать?
КОРЯГИН. А ты-то на кой хрен сюда ехал, ежели работать не хочешь?
АЛЕКСЕЕНКО. А я жизнь изучаю. Свое место ищу.
ГАБОВИЧ. Рефлектор он.
КОРЯГИН. Не рефлектор, а чайник.
Вбегает Люлин.
ЛЮЛИН. Товарищи! Товарищи! Экстренное сообщение! К нам приехал новый комиссар из Москвы!
АЛЕКСЕЕНКО (свистит, садится). Комиссаар?
БАЛАШОВ. Какой еще комиссар, когда я — комиссар?
ЛЮЛИН. Ты не комиссар, ты шабашник!
БАЛАШОВ. Ну, шабашник. А по чьей вине? Ты меня работой обеспечил?
ЛЮЛИН. Где я тебе достану работу? У меня что, свое СМУ?
КОРЯГИН. Кончай базар. Отдыхать будем. (Разбирает постель.)
ЛЮЛИН. Ты погоди отдыхать-то. Комиссар задет, а вы храпите? Так, что ли?
КОРЯГИН. А мы храпим! Это ты сачка давишь, а мы работаем! И нам вставать в шесть утра! (Ребятам). Отдыхай, пацаны! (Расстегивает брюки.)
Входит Ресницына с чемоданчиком.
РЕСНИЦЫНА. Здравствуйте, товарищи!
КОРЯГИН (отворачивается, застегивает брюки). Тьфу, черт! (Ресницыной). Стучаться надо, когда входишь!
РЕСНИЦЫНА. Извини. Не учла, что тут в девять вечера могут быть без штанов.
АЛЕКСЕЕНКО (разглядывая Марусю). Вот это да!.. Вот это фактура! Есть, на что посмотреть...
БАЛАШОВ. Ты к кому приехала, тетя?
РЕСНИЦЫНА. Я тебе не тетя. «Дядя»! Я ваш новый комиссар.
Пауза.
АЛЕКСЕЕНКО. Неплохо. У меня просыпается интерес к жизни. А как вас зовут, если не секрет?
РЕСНИЦЫНА. Не секрет. Меня зовут Марина Ресницына. Можно просто — Маруся. Аспирантка. Двадцать пять. Не замужем. И не была. Еще вопросы имеются?
АЛЕЖСЕЕНКО. Да. А что вы сегодня вечером делаете, Марусенька?
РЕСНИЦЫНА. Сегодня вечером я намерена навести тут порядок. (Люлину.) В чем дело, командир? Почему грязь? У вас кто-нибудь убирает? Дневальные есть?
БАЛАШОВ. Тут не армия, между прочим.
РЕСНИЦЫНА. Разговорчики!
БАЛАШОВ. Ты не генерал, а мы не солдаты!
РЕСНИЦЫНА. Вы бойцы строительного отряда! (Показывает на рисунок мелом.) Это что?
АЛЕКСЕЕНКО. Это баба. В естественном, так сказать, виде...
ЛЮЛИН. Не баба, а женщина.
РЕЗСНИЦЫНА. Вы, я смотрю, одичали здесь совсем, дурью маетесь. Это скоро пройдет. У меня есть лекарство.
АЛЕКСЕЕНКО. Какое?
РЕСНИЦЫНА. Работа.
БАЛАШОВ. А мы не филоним — работаем.
РЕСНИЦЫНА. Не работаете, а шабашите.
БАЛАШОВ. Один черт.
РЕСНИЦЫНА. Нет, не один.
КОРЯГИН. Ну, ладно, слушайте, вы... комиссар! Агитировать будете завтра. А сегодня нам спать пора. Мы наработались и валимся с ног! До свидания!
РЕГНИЦЫН А. А вы кто, товарищ?
КОРЯГИН. Я Корягин!
РЕСНИЦЫНА. То-то оно и видно...
КОРЯГИН. Вас разве не учили в детстве, что это нетактично — смеяться над тем, что у человека не слишком благозвучная фамилия?
РЕСНИЦЫНА. Извините.
КОРЯГИН. Пожалуйста. Кушайте на здоровье.-
РЕСНИЦЫН А. Ну, хорошо. Если вы устали — отдыхайте. Поговорим завтра. (Показывает на Алексеенко.) Вы назначаетесь дневальным. Помещение привести в порядок. Чтоб сверкало, как стеклышко!
АЛЕКСЕЕНКО. Я в уборщицы, между прочим, не нанимался.
РЕСНИЦЫН А, Не нанимался — вылетишь из отряда. А заодно из института. У меня чрезвычайные полномочия. Ясно?
АЛЕКСЕЕНКО. Ясно.
РЕСНИЦЫНА. Тогда всё. Командир, проводи меня. До свидания, товарищи! (Уходит.)
ЛЮЛИН. Чтоб все сверкало, как стеклышко! (Убегает вслед за ней.)
Пауза.
АЛЕКСЕЕНКО. Ну, держись, братва. Начнется теперь... (Передразнивает.) «Мойте шею и уши с мылом... Делайте утреннюю гимнастику... Поцелуй — источник инфекции...»
КОРЯГИН. Отдыхай. Перемелем ее — опилки останутся...