ВЫСТУПЛЕНИЕ В ПРЕНИЯХ.

biblioteka-krokodila
— Маловато активности, Сенин,— сказал директор, когда я присел на краешек стула.
— Активности в чем? На работу я выхожу регулярно. За два года ни разу не болел. Выдвинут страхделегатом. Покупаю больным фрукты. Оформляю стенгазету.
— Я не о том, Сенин,— поморщился директор.— Я о собраниях.
— Пока ни одного не пропустил.
— Знзю. А что толку? Вопрос в том, как ты ведешь себя на собраниях.
— Не сплю. Внимательно слежу за ходом выступлений. Наматываю на ус все ценное.
— Третий год мотаешь. Не пора ли разматывать?
И, заметив мое удивление, директор пояснил:
— Пора самому высказывать ценные мысли. Надеюсь, они у тебя имеются?
— Имеются, конечно, имеются,— поспешил я заверить директора.— Иногда так навалятся — головы не хватает. Приходится на листочек записывать.
— Вот и поделился бы ими. На завтрашнем собрании.
— Не стоит. Уж не посетуйте. И не поймите меня превратно.
— Почему! Или мысли непристойные?
— Как можно! — засмущался я.
— Значит, огнеопасные? Критического направления?
— Ни в коем случае! Я не поджигатель. И не склочник
— Поэтому и прошу тебя выступить. В прениях по моему докладу.
— Только не это! — взмолился я.— Лучше прикажите вымыть полы в коридоре. Будет больше пользы. И не так смешно.
— Все мы не Демосфены,— улыбнулся директор.— Однако вы-ступаем.
— А я даже не Квочкин,— сокрушенно сказал я.— Квочкин иногда хоть реплики подбрасьшает. Я и на реплики не гожусь. Мысли- то возникают регулярно. Ничего не скажешь. А вот язык не подвешен. Пока подберешь нужные слова, мысль ускользает. Начинаешь припоминать мысль — забываешь слова. Прямо беда
— Сейчас же ты находишь слова. И мысль не ускользает,
— Сам удивляюсь,— поразился я.— Мысль так и течет, слова так и напрашиваются. Должно быть, оттого, что наш разговор протекает
в обстановке доброжелательности и взаимопонимания. И я получаю от него истинное наслаждение.
— Как ты сказал? —зарумянился директор.
— Я говорю: наслаждаюсь в ходе беседы с вами.
— Ну и чудесно. Завтра будет то же самое. Я прочитаю доклад. Ты выскажешь отношение к нему. Вот и побеседуем.
— Не будет той атмосферы. Сорок человек уставятся на меня, как на подсудимого. Я от страха и слова не выдавлю.
— Выпей для храбрости. Я разрешаю.
— Я не пью. Вы знаете.
— Ничего. Один раз можно. Для повышения активности. Во имя общественных интересов.
На собрание я пришел с «маленькой» а кармане.
Директор говорил около часа. Чувствовалось, доклад вот-вот закончится.
Я запаниковал: близились прения. Но директор выручил меня.
— Степан Ильич,— обратился он ко мне, протягивая стакан,— не в службу, а в дружбу — нацеди в автомате газировочки.
Я взял из его рук стакан, едва заметно подмигнул ему: дескать, намек понят — и вышел в коридор. Первым делом я выпил в два приема «маленькую». Стакан тщательно помыл и подставил под сильную, упругую струю автомата. Вода забурлила, заиграла пузырьками. Я тоже забурлил, заиграл. Словно невидимые пузырьки засуетились во мне, всколыхнули к вынесли на поверхность души какие-то неизведанные порывы. Боясь растерять их, я устремился в зал заседаний. Вода расплескалась, и директору достался пустой стакан.
Развернулись прения. Говорили о содержательности доклада. Превозносили докладчика.
— Дайте мне слово! — заголосил я истошно и требовательно, будто меня всю жизнь затирали и лишали слова.
— Дайте, дайте Сенину слово,— заулыбался директор.— А то он передумает.
Мне предоставили слово.
— Слушай же внимательно, самодовольный очкарик,— четко произнес я, обращаясь к директору.— Слушай и наматывай на ус все ценное.
Зал оцепенел.
— Во-первых, ты бездарь и развалил всю работу,— продолжал я.—Во-вторых, окружил себя подхалимами. В-третьих, заглядываешься на молоденьких сотрудниц...
Я говорил и говорил. На двадцатом пункте оцепенение с собравшихся спало. Раздались возгласы в защиту директора. У директора слетели очки, но он судорожным движением поймал их на урозне галстука.
Сенин пьян,— устало сказал он.— Разве вы не видите, что Сенин ПЬЯН?
— Сенин трезв,— стукнул я куланом по столу.— Впервые за два года трезв.
— Хорошенькое дело! — вставил директор.— Оказывается, он два года изо дня в день является на работу пьяным. И мы два года терпим этого беспробудного пьянчужку,..
Меня уволили. За пьянство.